Многие из нас слышали пошловатый анекдот про то как принц в который раз залезал на спящую красавицу, а целовать не спешил. »
В смысле — «Нравится - не нравится, спи, моя красавица»? Так это ж не анекдот, а стих. И не про «Спящую красавицу».
Спит царевна вечным сном (https://alex-aka-jj.livejournal.com/160351.html)
— Аккуратнее заноси! Главное не уронить, иначе проблем не оберемся. Миша, левее, левее возьми!.. Руки береги!.. Миша, ну что же ты!
— Ай, ч-черт!
Из коридора в дверной проем заглянул Мефистофель.
— Кто звал меня?..
Миша подставил под тяжелый ящик колено, выдернул кисть, придавленную к косяку, и принялся трясти ею в воздухе.
— Никто, профессор, — сказал Гертц. — Просто Мишка руку придавил. Простите.
— Пустяки, — отмахнулся Мефистофель. — Это что у вас в ящике?
Миша с Гертцем переглянулись.
— Да так, оборудование кое-какое, — не моргнув, соврал Гертц. — Ничего особенного. Не поможете с ящиком?..
Мефистофель приподнял тонкую бровь и расплылся в кривой улыбке.
— Бог в помощь, — сказал он и развернулся. Из коридора послышались его удаляющиеся шаги, а потом донеслось: — Тороплюсь! Некогда!
— Ты что! — зашипел Миша. — А если бы он увидел…
— Спокойно, — кивнул ему Гертц. — Старый Ник еще ни разу в жизни никому не помог. Лучший способ избавиться от него — попросить помощи. Как рука, ничего?.. Потащили!
Они втянули ящик в комнату, и Гертц запер дверь на замок.
— Ну что? Попробуем открыть?
— Что-то я нервничаю, — признался Миша. — А не опасно?
Гертц поморщился.
— Да что там опасного? Подай пассатижи.
Гертц встал коленом на крышку ящика и принялся вытаскивать из нее насквозь проржавевшие гвозди.
— Вот помню, — говорил он, — было дело в Ирландии, года четыре назад. Ездили мы, знаешь, в командировку. Пошли погулять в горы, и провалился наш декан прямо в гнездо лепреконов. Вот тогда было опасно. А здесь… — он с усилием выдернул последний гвоздь, — здесь ничего опасного нет. Помоги-ка!
Они подхватили руками крышку и аккуратно сняли ее с ящика. Ящик доверху был набит сухими стружками, опилками и старой паутиной. Гертц рукой расчистил небольшой участок от стружек, под ними показалась пыльная поверхность гроба. Гертц стер пыль рукавом.
— Прошу! — объявил он. — Знакомься, Миша: спящая царевна.
Миша прильнул к хрустальной крышке гроба, пытаясь разглядеть, что внутри.
— Это ноги, — сказал он.
— А, ну значит, знакомься здесь, — ничуть не смутившись, сказал Гертц и стряхнул на пол стружки с противоположного конца ящика. — Симпатичная?
Миша промолчал. Гертц хлопнул его перепачканной рукой по плечу.
— Не дрейфь, — сказал он. — Все отлично. Давай уберем отсюда весь этот мусор.
Вдвоем они разобрали боковые стенки ящика, потом веником смели стружки и пыль в угол, под стол. Посреди комнаты остался стоять серый от пыли гроб.
— У меня от нее мурашки, — сказал Миша. — Гертц, а ты уверен, что она не мертвая?
Гертц чихнул. Подметать он не умел совсем, обычным веником ему удалось поднять в воздух небольшой самум, и теперь пыль лезла ему в нос.
— Уверен! — сказал он и снова чихнул.
Миша намочил под краном тряпку и протер гроб. Хрусталь имел отчетливо розоватый цвет, сквозь прозрачную крышку были видны очертания женской фигурки, скрестившей руки на груди. Фигурка была одета во что-то пышное и кремовое.
— Внутри пыли нет, — удовлетворенно сказал Гертц, наблюдавший за процедурой. — Это хорошо, значит, герметично упаковано. Хороший знак. Ну что, откупорим?
— Штопор подать? — неловко пошутил Миша. Ему вовсе не хотелось веселиться, просто он сам не знал, как реагировать на ситуацию. До этого момента идея пробудить сказочную спящую царевну казалась ему заманчивой, но сейчас…
— Послушай, — сказал он. — А что, если она и правда, того?.. Не спит, а это самое?.. Четыреста лет не шутка. Даже в летаргическом сне нужно чем-то дышать, а гроб-то закрыт плотно…
Гертц отмахнулся от него.
— Что за пораженчество? — сказал он. — Прекрати сейчас же. Ты же прекрасно знаешь, летаргия тут ни при чем. Это зачарованный сон. Она съела яблоко…
— Да откуда мы знаем? — перебил его Миша. — Может, ее на самом деле просто зарезали, а потом придумали романтичную сказку.
— А она похожа на зарезанную?
Миша бросил взгляд на девушку.
— Ну…
— Вот и я говорю, нечего тут…
Раздался стук в дверь.
— Вот черт! — ругнулся Миша.
— Живо, прячь!
Они проворно сдернули с окна занавеску и накинули ее на гроб, Гертц бросил сверху стопку журналов и еще какой-то хлам со стола. Миша открыл дверь.
— Решил помочь, — с приторной улыбкой сообщил Мефистофель, протискиваясь внутрь.
Гертц отмахнулся.
— Спасибо, профессор, мы уже справились. Не стоит беспокоиться.
Мефистофель быстро шагнул в комнату и наклонился, чтобы откинуть уголок занавески. Миша похолодел.
— Прелестные ножки, — сказал Мефистофель. — С транспортировкой вы, несомненно, справились, а вот что вы будете делать с ней дальше?
Гертц с Мишей переглянулись. Не дождавшись ответа, Мефистофель нервно взмахнул рукой.
— Да бросьте! — сказал он, закатывая глаза. — Можно подумать, трудно было догадаться. Два молодых кандидата наук поздно вечером волокут из подвалов институтского корпуса хрустальный гроб с царевной. В который раз. Спрашивается, зачем?
— В который раз?.. — растерянно пробормотал Миша.
— Mon Diable, — Мефистофель покачал головой и нарочито громко вздохнул. — Неужели вы думаете, что за четыре с лишним столетия вы оказались первыми, кому пришла в голову эта идея? Или может надеялись, что я не узнаю ящик?
Гертц, совершенно пунцовый, смотрел в пол. Миша от стыда с радостью провалился бы под землю, но диффузорное проникновение всегда было его слабым местом, и он боялся застрять на полдороге.
Мефистофель громко хлопнул ладонями и потер их.
— Ну, давайте откроем, — сказал он.
— Что? — хором откликнулись Миша и Гертц.
Мефистофель пожал плечами.
— А что? Мы здесь, она тоже здесь. Почему не попробовать?
— Но… Но… — забормотал Гертц. — Я думал, вы собираетесь нас остановить… Как тех, раньше, ну, кто пробовал до нас…
— Какого черта я должен кого-то останавливать? — удивился Мефистофель. — Я никого не останавливаю. Это интересный эксперимент. Да, до вас многие пытались, но как видите, она все еще спит. Верно?
— Ни у кого не получилось! — догадался Миша. — Ну да, конечно. Царевну разбудит только поцелуй влюбленного принца! Или рыцаря?.. Как там было?
Мефистофель поцокал языком и наклонился, чтобы сдернуть занавеску с гроба полностью. Журналы, которые Гертц водрузил сверху, разлетелись по полу.
— Классику, mon ami, нужно знать, — сказал Мефистофель. — Открывайте.
Сам он уселся в глубокое кресло у стены и принялся наблюдать.
Гертц обошел вокруг гроба, рассматривая позеленевшие бронзовые защелки, которые удерживали хрустальную крышку на месте. Три из них открылись довольно легко — Гертцу пришлось лишь подковырнуть их отверткой, но последняя не сдавалась целых десять минут.
Потом они вдвоем с Мишей взялись за крышку и сняли ее с гроба.
— Voilà, — произнес Мефистофель из своего кресла. — Ну, и кто из вас двоих герой-любовник?
Миша и Гертц не отозвались. Оба глядели на царевну.
Бледное лицо казалось еще белее от того, что было обрамлено черными густыми волосами. Несколько длинных волосинок из прически растрепались и легли на лоб царевны. Миша осторожно убрал их. На белом лбу не было ни единой морщинки.
— Холодная, — прошептал Миша. — Как восковая фигура.
— Давай, — сказал Гертц дрогнувшим голосом. — Я тебе уступаю.
— Почему я? — Миша отодвинулся от гроба. — Это ты все придумал. Я с самого начала не хотел.
— А вот и хотел! — возразил ему Гертц. — Я же видел, как ты на портрет смотрел. Еще тогда решил, что уступлю.
— Да не буду я! — возмутился Миша. — Она же холодная совсем, ты потрогай лоб! Как лягушка! Я тебе говорю, она мертвая!
— Ничего она не мертвая! — зашипел Гертц.
— Она не мертвая, — подтвердил Мефистофель.
— Откуда вам знать? — огрызнулся Миша. — Может, она это… мумифицировалась. Может, ее потому никто и не мог разбудить. Потому что тут нечего будить.
— Хорошо, — сдался Гертц. — Я сам попробую, понял? Но потом не говори, что я не предлагал.
Мефистофель опять шумно хлопнул ладонями и хихикнул.
— Отлично, — сказал он. — Смелее, mon ami. У вас все получится.
Гертц склонился над царевной, немного помедлил, потом остановился. Вынул из кармана платок, тщательно вытер губы и высморкался. Потом снова наклонился и осторожно чмокнул царевну.
— В губы, юноша, в губы, — посоветовал Мефистофель. — В щечку будете свою бабушку целовать. Девушек полагается целовать прямо в губы.
Гертц вздохнул и снова поцеловал царевну, на этот раз — в губы. Потом отстранился и настороженно, почти со страхом, уставился на нее.
Несколько секунд ничего не происходило, и Гертц уже собирался было сказать: «Не вышло», — как вдруг заметил, что веки царевны задрожали.
— М-м-м, — сказала царевна. — М-м-м, отлезьте.
Потом приоткрыла глаза.
— О, — сказала она сонно. — Опять.
— Ц-ц-царевна, — забормотал Гертц. — Я п-прошу прощения…
Царевна повернула голову и заметила Мишу, сидящего по другую сторону гроба.
— Хм, — сказала она. — Сразу двое, как мило. И кто из вас?..
— Ч-что? — не понял Гертц.
— Кто поцеловал?
— Это он, — сказал Миша.
— Да, это он, то есть я, — сознался Гертц.
Царевна неловко приподнялась на локтях и уселась в гробу.
— А, и вы здесь, — приветствовала она Мефистофеля.
Мефистофель сделал вид, что приподнимает несуществующую шляпу.
— Могли бы им сказать, — укоризненно сказала царевна.
— Мог бы, — сказал Мефистофель, — но зачем портить волшебную сказку? Тем более, что они сами прекрасно с этим справились.
— А обо мне вы не подумали? — зло огрызнулась царевна. — Всегда вы так, думаете только о себе. Мужчины!
Она фыркнула. Миша и Гертц бросали непонимающие взгляды то на нее, то на Мефистофеля.
— Ведь я же просила вас в прошлый раз, — продолжала царевна. — Неужели так сложно быть человеком и хоть раз позволить сказке закончиться хорошо?
Мефистофель почесал острую бородку ногтем большого пальца.
— Может и не сложно, — кивнул он. — Не пробовал, честно признаться. Не мой профиль. Я, знаете ли, вообще со сказками дел не имею. Вот эти двое юношей, — он махнул в сторону Гертца с Мишей, — вот они с кафедры мифотворчества и легендоведения. Им и полагается знать, как заканчивать сказки.
Царевна поджала губы.
— Но… Но ведь… — попытался вмешаться Миша. — Я не понимаю, профессор! Она же проснулась! Вы же проснулись, царевна! Разве это не счастливый конец? Я хочу сказать, разве не это было предусмотрено? Вас поцеловали и разбудили…
— Господи боже! — оборвала его царевна. — Эти мужчины со своим эгоцентризмом!.. Века идут, а вы все не меняетесь! Ну где, где это написано, что мне наплевать, кто именно меня разбудит?!
— Что? — не понял Гертц. — То есть как?..
— А вот так, — отрубила царевна. — Терпеть вас не могу. Ваши колючие физиономии, волосатые руки, сальные шуточки! Эта вечная грязь под ногтями, брр!.. Ну почему, почему меня не может хоть раз разбудить какая-нибудь симпатичная девушка?..
Гертц широко раскрыл рот. Миша едва слышно проговорил:
— Так она… Она это самое…
— Вот не надо только ханжества, — сказала царевна. — Можно подумать, это какое-то уродство. Ну, да, мне нравятся девушки. Вам, насколько я понимаю, тоже — так что же вас не устраивает?
Мефистофель трясся от беззвучного смеха. Царевна взяла в руки подушку из гроба и принялась ее взбивать.
— В общем, так, господа, — холодным голосом сказала она. — Сейчас вы закрываете гроб, аккуратненько ставите на место, где взяли, и забываете к нему дорогу. Вам понятно?
— Э-э-э, — замычал Гертц. — Но зачем?.. Я хочу сказать… Вы ведь все равно проснулись… То есть, вы могли бы… Ну, таких девушек, наверное, немало… Я-то не встречал, но вы… Ну, в общем, вы могли бы…
— Найти себе пару сама? — закончила фразу царевна. — Могла бы. Но где тогда сказка?
— А что — сказка? — не понял Миша.
— А то, что я — сказочная царевна, — объяснила царевна. — И сказка должна закончиться так, как полагается. Иначе какая же я сказочная?.. Чтобы все было как надо, меня должен разбудить поцелуй моей настоящей любви. А не первого попавшегося охламона, которому от скуки взбрело в голову поиграть в сказочного принца. Ясно?
— Ясно, — торопливо кивнул Гертц.
— Ясно, — сказал Миша.
— Вот и славно.
Царевна удобно устроилась на подушке, потом пошарила рукой в складках своего платья и достала оттуда надкусанное яблоко, — совсем огрызок, меньше трети от первоначального размера. Несмотря на это, яблоко выглядело еще свежим, только надкусанные места потемнели. Царевна откусила кусочек и спрятала остаток обратно в складки платья.
— Совсем дряблое, — пожаловалась она. — Ник, в следующий раз принесите свежее, будьте добры. Я могу на вас рассчитывать хотя бы в этом?
— Безусловно, — отозвался Мефистофель. — Что за шоу без яблока?
— Мужчины! — фыркнула царевна. Глаза ее уже слипались, но она все-таки успела напоследок выдавить из себя: — Эгоисты до мозга костей! Я пытаюсь устраивать свою личную жизнь, а они даже это превратили в шоу!.. Все, закрывайте.
И уснула.
В молчании Миша и Гертц уложили крышку на гроб и закрыли бронзовые защелки. Мефистофель закурил сигарету и молча следил, как они собирают и сколачивают боковые стенки деревянного ящика, как засыпают гроб сухими стружками, как Гертц выпрямляет молотком гнутые ржавые гвозди и потом остервенело вколачивает их в крышку.
Лишь когда шляпка последнего гвоздя вошла в старые доски, Мефистофель нарушил молчание.
— За дверями стоит тележка, — сказал он. — Можете взять.
— Тележка? — удивился Миша.
Мефистофель пожал плечами.
— Я же не изверг, чтобы заставлять вас тащить ее обратно на руках, — сказал он. — Гроб тяжелый, еще разобьете.
Гертц отложил в сторону молоток и вытер пот со лба.
— Вы расскажете про нас?..
— Кому? Другим профессорам?.. — усмехнулся Мефистофель. — А зачем? Некоторые из них в свое время сами пытались проделать тот же номер.
Гертц потупился.
— По-дурацки получилось, — сказал он. — Хотели сказку довести до счастливого финала…
Мефистофель затушил окурок в стол.
— Есть сказки, mon ami, — назидательно сообщил он, — а есть персонажи сказок. Сказку-то вы, может, и довели до финала. А вот счастливы ли персонажи?
Молодые кандидаты наук молчали.
— Везите ее уже, — сказал Мефистофель. — А потом заходите ко мне на кафедру, я вас буду ждать. Один профессор вчера на спор превратил ведро воды в превосходную мадеру, выпьем по стаканчику, отметим это дело.
— Да чего тут отмечать, — пробурчал Миша.
Мефистофель улыбнулся.
— Всегда есть, что отметить, — сказал он. — Например, сегодня вы узнали много интересного и стали чуть мудрее.
Он встал.
— К примеру, узнали, что сказки не всегда такие, какими кажутся, — добавил он. — Про спящую царевну — моя любимая. Каждый раз смешно.
Гертц и Миша подняли ящик и водрузили на тележку.
— А что же вы не поможете ей, — спросил Гертц. — Раз вы с ней такие приятели? Не очень-то хорошо с вашей стороны.
Мефистофель улыбнулся.
— Может, и нехорошо, — ответил он. — А может и хорошо. В сказке, mon ami, все должно быть честно. Ей нужен не кто попало, а тот — или та — кто ее по-настоящему любит. Пока этот человек не придет к ней самостоятельно…
Он вынул из пачки новую сигарету и прикурил.
— Разбудить-то ее может кто угодно, — добавил он. — А вот сделать ее счастливой… Для этого поцелуя мало.
Миша потянул тележку за ручку, Гертц придерживал ящик сзади, чтобы тот не свалился. Вдвоем они выкатили тележку в коридор. Мефистофель остался стоять, глядя им вслед. Когда они скрылись за поворотом, он почесал бородку большим пальцем и добавил в пустоту:
— Какой вообще толк от поцелуя, если в нем нет настоящей любви?..
Красавица и чудовище (https://alex-aka-jj.livejournal.com/146259.html)
1
Девица пулей вылетела за ворота замка, поддерживая руками юбку.
— Чудовище, чудовище!
Зверь выскочил следом за ней из ворот замка, сделал два или три длинных прыжка, пытаясь догнать, но потом остановился и посмотрел вслед, провожая девицу взглядом. Когда она скрылась в лесу, Зверь сплюнул на землю и побрел обратно. Вернувшись в замок, он поднялся по длинной винтовой лестнице, ведущей наверх башни, и осторожно постучал в дверь.
— Заходи, — донесся до него голос. — Я не сплю.
Зверь отворил дверь и с трудом протиснулся в слишком узкий для него проем.
— Доброе утро, — сказал он. — С тебя десятка.
Принцесса села на кровати.
— Уже? — удивилась она. — Суток не прошло.
— А я говорил, — пожал плечами Зверь. — Я сразу тебе сказал, эта и трех дней не выдержит.
Принцесса взяла с ночного столика гребешок и принялась расчесывать всклокоченные рыжие волосы.
— Ты это специально, — сказала она. — Ну, скажи честно, ты ведь нарочно ее напугал? Я не буду платить.
— И вовсе не специально, — отмахнулся Зверь. — Ты что, думаешь, я не хочу избавиться от… от этого всего?.. — он тряхнул густой гривой. — Я был вежлив, обходителен… Предложил ей к завтраку лучшие блюда, сам прятался в тени, пока она не поела…
Принцесса фыркнула.
— Ах, какие галантные манеры! Сразу видно воспитание — подождал, пока дама насытится, и только потом испортил аппетит!.. Для сестрички там что-нибудь осталось?
Зверь махнул рукой.
— Спускайся к столу, — сказал он.
Когда принцесса вышла к завтраку, Зверь уже сидел за столом, потягивая из бокала красное вино.
— Ноги со стола убери, — приказала принцесса. — Ведешь себя, как…
— Хозяин замка, — закончил за нее Зверь, однако опустил задние ноги под стол.
Принцесса показала ему язык.
— Что у нас тут? — она сняла с блюда крышку. — Ого! И она сбежала после этого?.. Вот овца. Я бы сначала доела.
Зверь налил ей бокал вина из бутылки, а остатки выплеснул в свой бокал.
— Не рановато начинаешь? — спросила принцесса. — С утра уже пьяный?
Зверь приподнял одну бровь.
— Свои дела на сегодня я закончил, имею право расслабиться, — заявил он. — Давай, сестрица. За нас. За наши хэппи энды.
Они чокнулись бокалами, и Зверь опрокинул вино себе в глотку, а принцесса едва пригубила. Вынув салфетку из серебряного кольца, она промокнула губы.
— Так что там у тебя с той девчонкой? — спросила она. — Что случилось?
Зверь пожал плечами
— Я же говорю, — сказал он. — Я ей: «Так и так, мой облик страшен, бла-бла…» А она уперлась, покажись и все тут.
— Ну и не показывался бы, — посоветовала принцесса. — Чего было спешить? Прикормил бы ее еще пару дней, бросил под ноги пару-тройку букетов…
Зверь почесался и промолчал.
— Слушай, не бери в голову, — не дождавшись ответа, продолжила принцесса. — Зато ты умный и добрый, а эта… эта… В общем, дура она. И кстати, готовишь ты роскошно. Очень вкусно.
Зверь вздохнул.
— Да кому это нужно? — он облизнул губы и заглянул в свой пустой бокал. — Ты будешь допивать?..
— Как это «кому»? — удивилась принцесса, пододвигая ему свой бокал. — Да всем нужно.
— Чушь, — отмахнулся Зверь. — Никого это не интересует. Им не нужен умный и добрый, им нужен красивый, богатый, и сразу принц.
— Ты и есть принц.
— Нет, я Зверь, — поправил ее Зверь. — Принцем я стану после поцелуя. А сейчас я зверь, дикое животное. Всем плевать, что я умный, или что я умею делать тирамису и массаж. Я страшный. Как только они меня видят…
Принцесса окинула его взглядом.
— Ну да, что есть, то есть, — подтвердила она.
— Коза, — беззлобно откликнулся Зверь. — Еще издевается. В следующий раз приготовлю на завтрак гречку без соли, будешь знать.
Принцесса улыбнулась ему самой обаятельной улыбкой, на какую была способна.
— Шучу же! — сказала она. — И вообще, ты выглядишь не страшно, а брутально. Не слушай всяких деревенских дурочек.
— Да плевать, — сказал Зверь. — Пойду, вздремну. С шести утра проторчал у плиты.
— Эй! Не спи! — возмутилась принцесса. — Мне будет скучно. Слушай, я через пару часов все равно вырублюсь, ты же знаешь. Давай хоть в лото сыграем. Или на лошадях покатаемся. Пожалуйста, давай покатаемся, ну?..
Зверь нехотя кивнул.
— Вот и отлично, — обрадовалась принцесса. — Чур, я на Ромашке. Взнуздаешь, пока я съем еще кусочек?
2
Они выехали из замка через задние ворота. Солнце поднималось к зениту, копыта звонко цокали по каменистой тропе. Эта сторона замка выходила на склон холма, поросшего редкой травой и вереском. В зарослях вереска щебетали какие-то пичуги. Внизу, под холмом, начинался лес.
— Слушай, а ведь уже холодает, — заметила принцесса.
— Оборачивайся, когда говоришь, — крикнул ей Зверь. — Тут, сзади, плохо тебя слышно.
Он ударил своего пегого жеребца лапами в бока и подскакал к белоснежной лошадке, несшей в седле принцессу.
— Я говорю, прохладно стало, — сказала принцесса.
— Еще бы, уже осень, — согласился Зверь.
— Осень?
— Конечно. Конец сентября.
— Чертово заклятье, — выругалась принцесса. — Опять я проспала все лето.
— И не говори, — кивнул Зверь.
— Что за идиотский способ искать любовь всей своей жизни, — сердито сказала принцесса. — Тупо лежать и спать, как бревно. Ну, кто так строит отношения с людьми? Какой дурой надо быть, чтобы такое выдумать? Эти феи совсем из ума выжили.
Зверь пожал плечами.
— Не знаю. Может, это и вправду работает, иначе они бы так не делали.
— Бред, — отрезала принцесса. — Если бы я была феей, я бы придумала что-нибудь менее глупое. Например, спасти девушку из лап дракона. Или найти ее по потерянной хрустальной туфельке. Так ведь нет же: а давайте-ка сделаем так, чтобы она спала по двадцать часов в сутки, и просыпалась, только чтобы поесть и сходить на горшок. Очень увлекательная жизнь, хомячки были бы в восторге. И пусть заклятие падет, когда ее поцелует какой-то неизвестный мужик, забравшийся в замок. А ты, дорогая, не запирай дверь на ночь — потому что как иначе он туда попадет?.. И надейся, что он сначала поцелует, а уж потом окажется твоим первым мужчиной, а не наоборот.
— Кому ты это рассказываешь, — согласился Зверь. — Можно подумать, мне лучше.
— Конечно, лучше, — сказала Принцесса. — Ты хоть не тратишь жизнь впустую, валяясь в кровати. А я даже по магазинам пройтись не могу. Пока я доберусь до ближайшего городка, где есть магазины с платьями, успею три раза заснуть.
— Зато тебе не нужно готовить и стирать, — парировал Зверь. — Мечта каждой девушки — работящий мужик в доме, и к тому же никаких обязательств, потому что он брат. А ты вообще представляешь, как сложно готовить, когда у тебя не руки, а лапы с когтями?.. А шерсть? Знаешь, сколько шампуня уходит каждый раз, чтобы помыться?
— Вот кстати, знаешь, ты бы ставил решетку в слив, когда моешься. Там шерсть застревает, и слив засоряется.
— Ой, ну какая тебе разница? Все равно ведь это я его чищу.
— А мне неприятно, — сказала принцесса. — Тебе сложно, что ли?
Некоторое время они ехали в молчании. Потом принцесса сказала:
— Как думаешь, он вообще будет?
— Кто? — не понял Зверь.
— Хэппи энд. Или это все сказки?
Зверь пожал плечами.
— В сказках всегда бывает.
— Так то — в сказках… Ты помнишь Софи? Ну, черненькая такая девочка?
— Не помню.
— Да ты ее помнишь, вы танцевали на балу вместе. На Рождество, вспомнил? Еще до заклятья.
— Это принцесса Софи, что ли? — вспомнил Зверь.
— Ну, да, — кивнула принцесса. — Она как-то потерялась в лесу, промокла под дождем, забрела в один замок, говорит: я, дескать, принцесса, пустите погреться и переночевать, пока я пневмонию не подхватила.
— И что?
— А то. Эти идиоты решили устроить ей проверку, правда ли она принцесса. Постелили ей штук сорок перин и матрасов, а под них засунули горошину.
— Неужели почувствовала?..
— Какое там! Ты хоть представляешь, какая там высота, на сорока-то перинах?.. Едва она начала засыпать, как свалилась вниз и сломала лодыжку. А ты говоришь, сказки. Не везде они бывают, эти хэппи энды.
Они опять помолчали. Тропинка привела их к самой опушке леса. Среди камней журчал неглубокий ручей, дальний берег которого густо порос кустами шиповника. Перед ручьем тропка сворачивала в сторону. Зверь и принцесса развернули лошадей и неторопливо поехали вдоль берега.
— Слушай, — сказала принцесса. — А может, все-таки съездим в город? В карете доехали бы за три-четыре дня. Возьмем палатку и спальные мешки…
— У нас нет спальных мешков.
— А ты сшей, — сказала принцесса. — Ну, пожалуйста! Ты не представляешь, как я соскучилась по новым платьям и ювелирным салонам. Я только и делаю, что отлеживаю бока, словно тыква на грядке, я не могу так больше.
— Мне не стоит показываться в городе, — проворчал Зверь. — Рылом не вышел.
— Тогда ты доставь меня к воротам, а дальше я сама, — сказала принцесса. — Принесу тебе тортик из кондитерской.
— Ты же заснешь там где-нибудь! И хорошо, если в кондитерской, а не посреди улицы. А я ничем не смогу тебе помочь.
— Ой, да ладно тебе ныть! Пойдем тогда в город вместе со мной! Между прочим, там полно девчонок, вот увидишь, они там за тобой будут толпой ходить. Многим нравятся неформалы.
— Это стражники с арбалетами будут за мной толпой ходить, — возразил Зверь. — И фермеры с вилами. Не совсем те отношения, на которые я рассчитываю.
Принцесса надула губы.
— Злой ты, — сказала она. — Не любишь ты сестру.
Зверь так сильно дернул поводья, что жеребец встал на дыбы и заржал.
— И я же еще виноват! — возмутился Зверь. — Вот спасибо!
Откуда-то из-за ручья донесся крик. Они обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть удаляющуюся спину девушки в простой белой блузе и серой крестьянской юбке. Девушка не разбирая дороги убегала прочь в лес и через несколько мгновений скрылась за деревьями. На земле остались лежать две вязанки хвороста.
— Сразу видно, что обожает неформалов, — мрачно сказал Зверь. — Аж визжит от восторга.
Принцесса вздохнула.
— Чтоб она лопнула, эта фея, — сказала она. — Сволочь волшебная.
Зверь кивнул.
— Давай поворачивать домой, — сказала принцесса. — Меня в сон клонит.
Они развернули лошадей в обратный путь, однако уже на середине холма принцесса начала клевать носом и едва не выпала из седла. Зверь усадил ее на луку своего седла, придерживая одной рукой ее, а другой — поводья Ромашки. Так они и вернулись в замок. Там Зверь перенес принцессу в ее комнату в башне и уложил в постель, укрыв одеялом. Она тут же заворочалась и перевернулась на другой бок, пробормотав:
— Спокойной ночи, м-м-м. Выключи свет.
— Это солнце, — сказал Зверь.
Принцесса сонно отмахнулась.
— Все равно выключи.
Зверь задернул занавески на окнах. Немного постоял, глядя на спящую принцессу, а потом вышел за дверь.
— Спокойной ночи, сестренка, — сказал он и закрыл дверь.
У автора в журнале много замечательных рассказов по тэгу «Проза».
vBulletin v3.6.4, Copyright ©2000-2025, Jelsoft Enterprises Ltd.