[Tigr]

Когда рушатся государства

Когда рушатся государства?
Это происходит тогда, когда обычный, нормальный, законопослушный человек без особых запросов, который хочет просто жить, спокойно работать, растить детей, и по возможности радоваться жизни - вдруг сталкивается с тем, что по отношению к нему допускается беспредельная, вопиющая несправедливость, которой он просто не может ничего противопоставить, от слова совсем. Далее...

[Iska]

"История - служанка политики": navlasov

В комментариях к недавним моим записям упорно повторялась одна и та же мысль: история - не наука, а часть государственной идеологии; она постоянно переписывается по указке политиков. Коротко я на эту претензию уже ответил, теперь разберемся подробнее. … …

[Iska]

Не верьте компьютеру - Colonel Cassad Гроссмейстер Сергей Шипов разбирает наглядные шахматные примеры, где компьютеры все еще пасуют перед человеческим разумом, демонстрируя, что несмотря на всю мощь современного железа и совершенство компьютерных программ, есть еще отдельные человеческие нюансы, которые машина еще не в силах осознать и понять. Но вместе с тем, даже по ролику хорошо видно,что поле "непонимания" компьютером нюансов человеческого мышления в шахматах постепенно сокращается и когда-нибудь настанет такой момент, когда усовершенствованные компьютеры смогут исчерпать для себя человеческие нюансы.

С последним утверждением, я, разумеется, не соглашусь. Отличный разбор от нашего известного комментатора, международного гроссмейстера Сергея Шипова, который наглядно иллюстрирует тот факт, что никаким интеллектом в области компьютерных шахмат и близко не пахнет. Совершенно.

Смотреть здесь: Сергей Шипов: Не верьте компьютеру! ❌��❌ - YouTube


В общем и целом, со времён Deep Thought:



ничего особо не изменилось: считают машины всё быстрее и быстрее, но от этого не становятся ни на гран умнее.

[Tigr]

Два года

Вторая годовщина войны в Сирии — повод взглянуть на ее причины и промежуточные итоги. И с тем, и другим есть серьезные вопросы, ответ на которые очевиден только для людей, воспитанных телевизором. Для остальных, еще способных к мыслительной деятельности, с однозначностью суждений все не так уж и просто. Далее...

[Iska]

Tigr, Вам продолжает несказанно «везти» . Несмиян известный «оналитег-всёпропальщик». Знающие же люди не стесняются в эпитетах подцензурного содержания.

[Tigr]

Несмиян известный «оналитег-всёпропальщик» »

Я не раз читал критику в его адрес - это известный товарисч. Его мысли во многом совпадают с моими - что теперь делать ?

[Amigos]

Его мысли во многом совпадают с моими »

Вы тоже с 2008 года ждете, когда Америку охватит финансовый коллапс, американцы станут нищими, а доллары - бесполезными бумажками?

[Iska]

Я не раз читал критику в его адрес - это известный товарисч. »

Критика в его адрес мне малоинтересна. Критика делаемых им выводов как аналитика — совсем другое дело. Ну, и, «интернет помнит фсё» — мы можем и сами непосредственно сравнивать реальность с ранее сделанными прогнозами, сколь бы их не пытались удалять/корректировать задним числом.

Его мысли во многом совпадают с моими - что теперь делать ? »

Ничего не делать. Это будет наиболее правильный путь, учитывая частоту «попаданий» прогнозов автора.

У Надежды Поповой в Бешеному столяру семь верст не крюк: congregatio

Скрытый текст

Рассказ известного советского полярного летчика Валентина Аккуратова. — Следы! — крикнул в микрофон Михаил Титлов — командир самолета. Радист и я бросились в кабину пилотов, откуда был хороший обзор, Ни в первое мгновение, ни в следующее мы не поверили Михаилу Алексеевичу. Это казалось немыслимым… …Двухмоторный самолет уже более четырнадцати часов курсирует над просторами Северного Ледовитого. Наша задача — выяснить, как распределяются льды в океане. На основании этих данных можно будет предсказать условия плавания для караванов судов. Неожиданно мое внимание привлекла странная полоса, которая легкими штрихами пересекала ледяное поле, проплывающее под нами. Приподняв светофильтры, я стал внимательно вглядываться в эти полосы… — Следы! — Возглас командира оторвал всех от привычных занятий. Члены экспедиции устремились в кабину пилотов. Машина шла на небольшой высоте. Цепочка следов промелькнула гак быстро, что мы увидели позади самолета в снежном мареве полярного дня лишь нечеткую полоску. Ее можно было принять за трещину, вдоль которой прошел белый медведь в поисках нерпы. — Разыграть вздумали, — разочарованно протянул всегда немного скептически настроенный радист Герман Потарушин. — Нет, точно следы, — недоуменно ответил самому себе второй пилот Афинский. Титлов, прищурившись от напряжения, вновь старательно выводил машину на нечеткую 'полоску следов, чтобы рассмотреть ее как следует, — Правда, следы!.. — еще раз подтвердил командир. — Показалось, — вздохнул Потарушин. — Мы же так далеко от материка и в трехстах километрах от Диксона. Ни одного сигнала бедствия в этот месяц не было, С неба, что ли, люди свалились? Марсиане? Мы перешли на бреющий полет над вершинами торосов. — Смотрите, вот они, "марсиане", левее голубого тороса! — крикнул Титлов. По заснеженным льдам вились следы — очевидно, шли двое с нартами. Теперь без сомнения можно было оказать — шли люди. И шагали они как люди следы их тянулись бесконечной синусоидой, потому что люди не могут ходить строго по прямой, как, например, белые медведи, и белые медведи не тащат за собой нарты. И видимо, один из людей покрепче или помоложе, потому что следы упорно оттягивало вправо, в сторону океана. Это делалось вряд ли нарочно. Вдруг за очередной грядой торосов следы пропали. Под нами было чистое заснеженное поле. — Что за чертовщина? — пробурчал Титлов. — Проглядели, — сказал я. — Люди, видимо, спрятались в торосах. Курс обратный! Титлов развернул машину, Мы снова прошли над грядой торосов. Следы обрывались в изломах льда. — Они почему-то прячутся от нас! — проговорил Афинский. Мы переглянулись. Такое совсем не вязалось с представлениями об Арктике и полярниках. Люди прячутся от людей, оказавшись среди океана, в сотнях километров от населенного пункта! — Садимся? — предложил я Титлову. Садиться на океанский лед — предприятие рискованное. Одиночный самолет, без страховки другим, да еще на колесах! Я пожалел о сорвавшемся слове, но люди… Ведь одни в океане! Титлов внимательно посмотрел на меня и молча кивнул головой. — Осмотрим вон то ледяное поле, прикинь, размеры, толщину заснеженности. Состояние льдины делало посадку возможной. Смущали колеса: как они поведут себя на заснеженной льдине? Сбросили дымовую шашку для определения ветра и ориентировки. Шурша покрышками, самолет мягко пробежал по льду и остановился. Выскочили и осмотрелись. Лед крепкий и надежный. — Пойдем, — сказал Титлов. Пошли. До той гряды торосов было более километра. Метрах в трехстах от торосов остановились. Обитатели торосов молчат. Мы тоже. Подождали, подождали, наконец Титлов крикнул: — Кто вы? Не ответили. Афинский повторил тот же вопрос по-английски. Молчание. Мороз был крепкий, с ветерком нам в лицо. — Отвечайте! — снова крикнул Титлов. — Отвечайте, черт возьми, кто вы?! — Пошто лаешь? — донеслось из-за торосов. — А пошто молчите? — Кто вы такие? — спросили из-за торосов. — Ну уж это наглость, — пробурчал Потарушин, человек весьма чувствительный к вопросам субординации и вежливости. — Летчики советские! — крикнул кто-то из нас. — Выходи один. Поговорим. Мы переглянулись. — Иду? — взглядом спросил я Титлова. Тот кивнул. Я поднялся. Когда я прошел шагов десять, из-за торосов навстречу мне вышел невысокий русобородый мужчина. Я внимательно приглядывался к нему. Он двигался вразвалку, как ходят люди, привыкшие к тяжелому физическому труду, крепко ступал на ноги. Сблизились. Я увидел, что мужчина немолод. Он передвинул на шапку эскимосские "очки": распиленный поперек молодой ствол пихточки с крестообразным отверстием. За пятьдесят ему перевалило давно. Глаза из-под лохматых бровей смотрели сурово и подозрительно. Шел неторопливо, и мы встретились гораздо ближе к его лагерю, чем к моему. "Непрост мужичонка-то", — подумал я. Сошлись. Не подавая руки, бородач сел на обломок тороса. Сел и я. Помолчали, изучая друг друга. — Пошто идете за нами? — угрюмо спросил он. — Вы-то как очутились здесь? — Дорога заказана? — Нет. — Вот мы и идем. — Да идите, пожалуйста. Мы помочь думали, в беде вы, океан же кругом! Молчит, пытливо сверлит меня глазами. Я достал кисет, стал набивать трубку. Старик крутил головой. — Хорош табак. — Хорош. — Духовитый. — Душистый и крепкий, с душой. Помолчали. — Одолжите, может… Я протянул ему кисет. Бородач достал из-за пазухи трубку величиной с добрый кулак, покосился на меня. Я махнул рукой. Он плотно набил трубку, подобрал табачинки, случайно упавшие на снег. Потом достал спички и, прикуривая, второпях сломал две. Крякнул с досадой. Затянулся глубоко, даже глаза закрыл от удовольствия. Выдохнул дым не сразу. Вытер слезы, набежавшие на глаза. — Дядя Митяй! — раздалось из-за торосов. — Две недели без табаку, — словно извиняясь за несдержанность своего спутника, сказал бородач. — Куда идете-то? — На Диксон. — До него семьсот километров! — Дойдем. — А прошли сколько? — Верст пятьсот. С гаком. — Одни? — Да. — И он крикнул: — Гришка, подь сюда! Из-за торосов вышел второй бородач, со стороны моего лагеря поднялся приземистый Титлов и направился к нам. Дядя Митяй посмотрел в его сторону, усмехнулся: — Много вас? — Пятеро. — Пусть идут. Не лиходеи мы. Столяры. Около нас собрались все, кроме механика, дежурившего в самолете. Григорий жадно, наслаждаясь, курил. — С Таймыра с Гришкой топаем, — разговорился подобревший от табака дядя Митяй. — Нешто можно так с рабочим человеком обращаться? Столяры мы, столярами и подрядились. А нас, поди ж, плотниками поставили. Плотник — он плотник и есть, а столяр — он столяр. Свое ремесло у каждого. Нешто мы плотниками подрядились? Дядя Митяй долго и старательно объяснял нам, что их глупый и непонимающий начальник нарушил договор и заставил работать плотниками. Обидевшись, столяры и отправились с Таймыра на Диксон… Мы слушали не перебивая и разглядывали путешественников. Одеты они были ладно, добротно, даже, я сказал бы, с щепетильной опрятностью: полушубок с кушаком, за который заткнут топор, треух, ватные брюки, валенки. Меня, как навигатора, интересовало многое. — Как же вы ориентируетесь? — спросил я. — Как правильно направление держите? — Компас у нас, — и дядя Митяй достал обыкновенный туристский компас, который в этих широтах показывает то ли направление, то ли цену на дрова в бухте Тикси. — Да вот часы. А главное — солнышко. Когда не затянуто хмарью, конечно… Сверили часы. Дядя Митяй подвел свои на пять минут: — Ничего. Дойдем. Почитай, уже половину пути прошли. — И не страшно? — поинтересовался Потарушин. — Не… — протянул Григорий. — А медведи? — А топоры?! — Почему же вы берегом не пошли? — спросил Титлов. — Дальше, — ответил дядя Митяй. — Да ведь пустяк, всего на триста километров. Так по твердой земле, а не по океану. — По берегу медведей больше и снега глубже. Мы с восхищением смотрели на двух простых русских людей, решившихся на такое отчаянное путешествие. По своему маршруту, по элементарности снаряжения и по смелости замысла оно, пожалуй, не имело себе равных во всей истории штурма Арктики. Попытка Нансена и Иогансена пройти от дрейфующего "Фрама" к полюсу и вынужденное отступление к острову Белая Земля считается классическим эталоном полярного путешествия. Этот поход блестяще описан в книге Фритьофа Нансена "Фрам" в полярном море". Трагедия гибели лейтенанта Г. Седова, одного из самых мужественных и самоотверженных исследователей Арктики, достаточно квалифицированно снаряженного и обладающего полярным опытом, разыгралась на участке пути по льдам протяженностью всего в 190 километров. Двое, что сидели перед нами, уже прошли пятьсот километров, были полны сил и уверены, что пройдут еще триста. Триста — это по прямой. А обход разводьев, хаос торосов? А дрейф льда? А северные пурги и лютые морозы? Но никому из нас не пришло в голову назвать их героями. Почему? Об этом мы подумали после того, как с трудом уговорили дядю Митяя и Гришу сесть к нам в самолет, чтобы подбросить на Диксон. И всегда, когда мне к слову приходилось рассказывать эту историю, мнения слушателей разделялись. Одни утверждали: "Герои!", другие упрямо твердили: "Нет". Наверное, свои мнения будут и у читателей.

Ну, и «исходники», так сказать, из журнала «Техника — молодежи», №7 за 1976 год:

Скрытый текст

[Tigr]

Вы тоже с 2008 года ждете, когда Америку охватит финансовый коллапс, американцы станут нищими, а доллары - бесполезными бумажками? »

Он наверно много чего напророчил (я, кстати, тоже) - какое мне дело до того ? Я не подписан на его блог - об этой статье узнал случайно. Мог бы сказать - с чем согласен, но политобсуждения на форуме запрещены.

Критика делаемых им выводов как аналитика — совсем другое дело. Ну, и, «интернет помнит фсё» — мы можем и сами непосредственно сравнивать реальность с ранее сделанными прогнозами, сколь бы их не пытались удалять/корректировать задним числом »

Была такая тетка Кассандра. Ее упорно не хотели слушать, а зря. Понять - бред несет человек или нет, ориентируясь только на несбывшиеся прогнозы - не всегда верно.

[Iska]

Была такая тетка Кассандра. Ее упорно не хотели слушать, а зря. Понять - бред несет человек или нет, ориентируясь только на несбывшиеся прогнозы - не всегда верно. »

Э… Не-не, там другое было. Слушать — слушали, но не верили. Дура была Кассандра набитая — знала же всё и про свой дар, и про своё проклятье . Всё, что от неё требовалось — пророчествовать прямо противоположное тому, что будет (наложить такой запрет Аполлон не сообразил, что приводит нас к мысли, что и у него соображалка туго работала ). И Троя бы, глядишь, и выстояла бы (а мы б лишились Гомера и «Илиады» с «Одиссеей»).

Понять - бред несет человек или нет, ориентируясь только на несбывшиеся прогнозы - не всегда верно. »

В данном случае у нас Кассандра наоборот получается.